К 80-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады: воспоминания артистки "Ленкома" Валентины Назаровой

19.01.2024

В рамках празднования 80-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады Театр-фестиваль «Балтийский дом» начинает публикацию воспоминаний сотрудников театра о блокаде.
Сегодня мы представляем Вашему вниманию воспоминания артистки театра имени Ленинского комсомола  Валентины  Назаровой.


Валентина Назарова

Назарова Валентина Николаевна в 1936 году окончила студию при Ленинградском Большом драматическом театре им. М. Горького. В 1937 году стала актрисой Театра имени Ленинского комсомола.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ АКТРИСЫ:

Поэтичная пьеса А. Афиногенова «Машенька» стала последней предвоенной премьерой Театра имени Ленинского комсомола.

22 июня 1941 года зачеркнуло все наши мирные планы.

Буквально с первых часов войны артисты театра начали выступать на призывных пунктах. Потом были концерты в боевых частях, на строительстве оборонительных сооружений, в госпиталях, в красных уголках фабрик и заводов. Для этих концертов мы искали особый репертуар – героический. Играть пьесу целиком было невозможно. Поэтому я написала монтаж, в который вошли ключевые сцены из «Славы» В. Гусева. Роль летчика Мотылькова, самоотверженно идущего на подвиг, исполнял артист И. Дарьялов, врача Черных, спасающего ему жизнь, – М. Павликов, в роли летчика Маяка выступал Г. Хованов, пионерки – А. Лузина. Я играла любимую девушку героя – летчицу Лену. Особенным успехом у зрителей пользовалась сцена встречи Лены и Мотылькова в больнице.
Те же исполнители участвовали и в спектакле «Чапаев». Монтаж по книге Д. Фурманова сделал артист М. Павликов. Он с большим успехом играл заглавную роль.
Спектакли, которые мы показывали на фронте, должны были идти меньше двух часов. Поэтому пришлось распрощаться с декорациями, уменьшить количество реквизита. Нередко столами и стульями нам служили ящики от снарядов.
В этой трудной обстановке от актеров требовались большая внутренняя собранность и особое мастерство. Ведь мы, что называется, оставались со зрителем один на один. Нас не могли выручить ни эффектное оформление, ни выгодное освещение. Любая неточность интонации или фальшивый жест особенно резко бросались в глаза. Но мы старались преодолеть эти трудности. И было радостно сознавать, что наши спектакли имеют успех.
В расположенном по соседству с театром здании Института травматологии и ортопедии был организован госпиталь. Наша труппа взяла над ним шефство. Мы не только оборудовали здесь красный уголок, передвижные библиотечки, не только часто выступали в палатах, но и помогали сестрам и санитаркам. Артистов можно было встретить в операционной, в перевязочных, где они, как заправские медики, бинтовали раны. А по вечерам мы дежурили на отделениях, читали газеты и журналы, писали под диктовку раненых письма их родным и близким.

Уже в первые дни войны мы сделали все, чтобы оградить здание театра от пожара и взрывной волны. На чердаке были установлены ящики с песком, бочки с водой, стекла заклеены белыми бумажными крестами. Артисты, ставшие бойцами МПВО, регулярно дежурили на крыше. Однако наши усилия не помогли. В одну из сентябрьских ночей по соседству с театром раздался взрыв огромной силы. В южной стороне здания вылетели все стекла, были сдвинуты перегородки. Одним ударом театр был приведен в негодность. А рядом горели «американские горы», в зоопарке выли и метались звери. Это была тяжелая, страшная ночь. Нам было предоставлено другое помещение – здание эвакуированного к тому времени Малого оперного театра.

30 сентября 1941 года мы начали показывать здесь свои спектакли. В репертуар были включены как шедшие до войны «Фельдмаршал Кутузов», «Сирано де Бержерак», «Машенька», «Последние», так и наши новые постановки, и в их числе антифашистская пьеса Д. Слепян «Крушение» (режиссер В. Великанов, художник Г. Руди), комедия К. Гольдони «Забавный случай» (режиссер Д. Волосов, художник Г. Руди) и возобновленная «Женитьба Белугина» А. Островского (режиссер И. Дарьялов, художник Г. Руди).



В. Назарова и И. Дарьялов в спектакле «Женитьба Белугина»

Ленинград жил уже по суровым законам военного времени, и все же каждый день зрительный зал был заполнен публикой. Часто из-за тревог и обстрелов приходилось прерывать спектакли и доигрывать их в бомбоубежище. Оно было маленькое и не могло вместить всех зрителей. Вот и доигрывали иногда в два приема. А то и просто досказывали содержание пьесы.

В дни войны мы начали работу над инсценировкой романа Л.Н. Толстого «Война и мир». Нас консультировал профессор Б.М. Эйхенбаум. Не забыть его волнующие беседы о творчестве великого русского писателя, о его эпохе. Работать приходилось в тяжелых условиях. Часто бывали перебои в освещении и отоплении, не хватало продуктов. Чтобы не тратить быстро тающие силы на дорогу, почти все актеры постепенно переселились в здание театра.

В большой комнате, примыкающей к сцене, была сооружена «буржуйка». Около нее мы репетировали, обсуждали новости с фронта. Тут же вдоль стен стояли кровати, на которых спали артисты. Городской Совет и партийная организация старались оказывать помощь коллективу. Ежедневно мы получали «подкрепление» – дрожжевой суп, кисель из клея или хвойного экстракта. Я была членом местного комитета театра, и на мою долю выпало доставлять это «подкрепление» больным артистам. Тем, кто лежал дома, передать было просто. А вот проникнуть в госпитали – куда труднее. Обычно за халатами выстраивались длинные очереди. Но я нашла выход: использовала белый халат из нашей театральной костюмерной, который требовался для спектакля «Слава».

Мы уже потеряли многих товарищей: артистов А. Белогорского, Н. Байбакова, Ф. Зубарева, А.Иванова, Н. Лазарева, Е. Торубаеву, заведующего режиссерским управлением Н. Карина и заведующего костюмерным цехом А. Барышникову. И все же работа продолжалась. Хотя из-за отсутствия электрической энергии спектакли прекратились, мы при свете коптилок репетировали пьесу А. Первенцева «Крылатое племя».

Весной 1942 года по решению правительства труппа Театра имени Ленинского комсомола была эвакуирована в Молотовск. Все настолько ослабели от голода, что едва добрались до Финляндского вокзала, откуда уходил эшелон. Не уехал из Ленинграда режиссер А. Жданович. Уже после второго звонка его вынесли из вагона мертвым. В пути умер артист Н. Тенуев. Некоторые наши товарищи по разным причинам не эвакуировались. Так, актриса О. Гусева осталась, чтобы ухаживать за ранеными в госпитале. Однако в конце войны она, не вынеся всех трудностей, умерла.

Уехал театр. Но мы, оставшиеся, не прекращали своей работы. Мы были уверены в том, что она нужна нашим героическим землякам, славным защитникам города Ленина.

Меня и моего неизменного партнера И. Дарьялова направили в концертную бригаду, составленную из артистов Академического театра оперы и балета имени С.М. Кирова. Здесь мы проработали до лета. А в июле нам предложили вступить в военный ансамбль 42-й армии. Он только организовывался.


В подготовке публикации использованы материалы из архива театра и Санкт-Петербургской государственной Театральной библиотеки.